Материал Арно Манаса.
Жест кусания монеты для определения того, подлинная она или поддельная, является широко распространенной традицией. Его можно увидеть во многих фильмах о пиратах. Во время Олимпийских игр 2012 года в Лондоне каждый седьмой спортсмен кусал свою золотую медаль. Основанием для такой практики послужило якобы широкое распространение в XIX веке свинцовых монет с золотым напылением. Поскольку свинец намного мягче золота, то кусание монет является надежным способом проверки на подделку. Тем не менее, этот вид подделок был редким, поскольку вес монеты был наиболее важным фактором. Например, подлинная золотая монета номиналом 20 франков (диаметр 21 мм, толщина 1 мм, проба .900) весит 6,45 г, а монета того же размера, изготовленная из свинца и покрытая золотой фольгой, весит 4,2 г. Это можно было определить и без кусания монеты. Серебряные монеты (монета 5 ф., 25 г, проба .900) также активно подделывались с использованием сплавов, которые были похожи на настоящие монеты по твердости, звонкости и цвету. Только начинающие фальшивомонетчики использовали чистый свинец. Таким образом, твердость, по-видимому, не играла никакой роли в обнаружении фальшивых монет в XIX и XX веках.
Поэтому происхождение традиции должно быть более древним. В Средние века золотые монеты изготавливались из самого чистого золота, что было возможно как из соображений престижа, так и из практических соображений. Монеты были тонкими и относительно мягкими. Также было известно, что добавление к золоту другого металла оказывает эффект упрочнения. Стандартной средневековой золотой монетой был флорентийский флорин из чистого золота (24 карата, 3,5 г, диаметр 20 мм), чеканившийся одним и тем же методом с 1252 по 1523 гг. Большинство золотых монет, созданных в Европе в XIII-XIV вв., были созданы по образцу флорина. В 1290 году король Франции Филипп ле Бель (1268-1314) отчеканил "стандартные" золотые флорины ("petits royaux", 3,5 г, 24 карата (0,999), 20 мм). Эти монеты имели ту же внутреннюю стоимость, что и флорентийские. Позже он отчеканил двойные золотые флорины ("grands royaux") весом 7 г и размером 31 мм. Они выпускались в двух вариантах: стандартные из золота в 24 карата (чистое золото) и менее "качественные" 22 карата (легированное золото) с несколько иным дизайном. Эти монеты также назывались "masse" или "chaise" из-за их дизайна, на котором король был изображен сидящим на стуле и держащим четки.
Эти изменения были совершенно законными и, по словам Ле Блана, публично разрешены. Тем не менее они вызвали общественный резонанс, особенно в Италии и Флоренции, где обменщики денег, несомненно, воспользовались этой малоизвестной особенностью, чтобы обмануть ничего не подозревающих путешественников и купцов.
Из-за этой неординарной, мошеннической практики Филипп ле Бель был прозван "королем фальшивомонетчиков". Эта практика вошла в историю, когда флорентиец Данте написал о Филиппе ле Беле, погибшем на охоте: "Там они увидят, какое горе принесет тот, кто подделывает монету своей страны и умрет, атакованный кабаном". Данте также поместил фальшивомонетчиков в 8-й круг Ада, рядом с такими предателями, как Иуда и Брут. По-видимому, излюбленным способом определения типа "royaux" (24 карата или 22 карата) было измерение их твердости. В своем труде "Энциклопедия " в XVIII веке Дидро упоминает, что "royaux" 22 карата (0,917) назывались "royaux durs" (твердые royaux ), а монеты из 24-каратного золота - просто "royaux".
Такая практика может объяснить возникновение интересующей нас традиции и дать как исторические, так и физические основания для кусания монет.
[Однако, как показывает автор в серии экспериментов, подробности которых мы не приводим здесь, определить пробу монеты благодаря кусанию невозможно].
Жест спортсменов, кусающих свои медали - явление довольно новое. До Олимпийских игр 1996 года в Атланте он, возможно, и имел место, но только в исключительных случаях. Этот жест привлек внимание во время Олимпийских игр 2012 года в Лондоне и получил широкое распространение на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро в 2016 году. Этот "визуальный мем" стал навязчивой идеей для фотографов, которые считали его "знаковым снимком, который можно хорошо продать". Однако в XX веке это был малораспространенный визуальный прием, в основном скопированный из фильмов о пиратах 1940-1950-х годов, где агрессивные пираты выразительно ухмыляются, кусая монету, чтобы определить, подлинная она или нет. Следует подчеркнуть экспрессионистскую и визуальную природу этого сюжета. Впервые он появляется в фильме Чарли Чаплина (1917) "Иммигрант".
Он также появляется в нескольких книгах, таких как "Золото Саттера" Блеза Цендрара и пьесе Бертольта Брехта "Мамаша Кураж", действие которой происходит во время Тридцатилетней войны 1618-1648 годов.
Ни в истории, ни в художественной литературе не встречается более ранних упоминаний этого сюжета. Более того, представление о том, что пират проверяет подлинность монеты, кажется довольно нелепым. Пираты — это преступники и угроза социальному порядку. Можно представить себе купца, трактирщика или адвоката, которые, получив деньги, проверяют, подлинная ли монета, но только не пирата. Пираты известны тем, что грабят деньги, а не тем, что получают их в качестве законной оплаты за товары и услуги. Риск того, что пират может награбить фальшивые монеты, довольно мал, а если это и случится, то он не станет вежливо просить подлинную монету или вызывать полицию.
Напрашивается вывод, что этот мотив был создан в начале XX века. Он не был создан "из воздуха", но стал результатом слияния двух визуальных образов (подобно тому, как пираты, забирающиеся на корабли по такелажу, - это образ, вдохновленный Тарзаном, качающимся на лианах). Наиболее вероятным источником представляется, с одной стороны, золотоискатели, кусающие самородки во время калифорнийской золотой лихорадки, а с другой - стереотипное изображение пирата с мечом или тесаком между зубами.
Этот образ пирата "с кортиком в зубах" очень эффектен и выразителен и был впервые использован Стивенсоном в его "Острове сокровищ". Затем его нарисовал Говард Пайл, который изобразил пирата со шпагой в зубах. Благодаря Говарду Пайлу в эстетике пиратов произошел переломный момент, поскольку был создан эталон для всех последующих образов.
В заключение следует отметить, что кусание золотой монеты или золотой медали не имеет никакой полезной функции, поскольку при этом невозможно определить их чистоту. Кроме того, золото не имеет вкуса, а кусание металлического диска может испортить зубы. Другие методы более эффективны и лучше приспособлены для выявления поддельных монет. Золотые монеты больше не используются в качестве платежного средства, а золотые олимпийские медали — это просто позолоченные серебряные медали. В связи с этим возникает вопрос, почему эта традиция становится все более и более распространенной.
Отчасти ответ кроется в глобализации спортивных образов и видео с помощью Интернета. Тем не менее, это лишь часть ответа, поскольку в самом сердце этого сюжета лежит вопрос о наших отношениях с деньгами. Согласно последним антропологическим исследованиям денег, взгляд на деньги как на нейтральную и чисто функциональную вещь (стандартный товар или средство платежа) является ограниченным. Следует в этом контексте учитывать специфические знания, чувства и поведение, укоренившиеся в обществе в отношении различных категорий денег. Монеты - очень специфическая форма денег; каждый тип монет имеет свои атрибуты, выходящие за рамки стоимости и дизайна. Деньги являются социальным символом — это может объяснить, почему люди бросают монеты в фонтаны. Кусание монеты после победы может каким-то образом напоминать о первобытных пиршествах [или культуре карнавала], что и объясняет успех этого сюжета.
