Перевод фрагментов книги Криса Лэйна «Потоси – серебряный город, изменивший мир», опубликованной в издательстве Калифорнийского университета (2019 г.).
До 1650 года в Потоси, согласно официальным налоговым отчетам, добывалось больше серебра, чем во всей Мексике вместе взятой. За первое столетие своего существования Потоси был источником почти половины мирового предложения серебра. Количество серого металла, облагавшегося налогом в 1545-1810 гг., – опять-таки, если полагаться на официальные отчеты и не принимая в учет контрабанду, – было равно 875,5 млн песо, при этом каждый песо весил около унции. Это почти 20% всего серебра, добытого в мире за 265 лет, что вдвое превышало совокупный объем производства драгметалла в Сакатекасе, Мексика (401,4 млн песо), ближайшем конкуренте Потоси в доиндустриальную эпоху. Несмотря на быстрый расцвет, большая часть серебра из Сакатекаса была добыта в XVIII веке, когда Потоси уже находился в упадке. Мексиканский шахтерский город Сан-Луис-Потоси был основан в 1592 году в надежде на то, что он будет таким же успешным, как и его тезка в далеком «Верхнем Перу». Несмотря на приличный объем добычи, в состав которой также входило золото, особого успеха Сан-Луис-Потоси не показал.
Короли Испании, наряду со своими врагами (коих было множество), вплоть до обретения независимости странами Латинской Америки в 1810-1820-х гг., верили в то, что их богатство обусловлено владением Серро-Рико, Богатым Холмом в Потоси. Теперь уже известно, что большая часть легкодоступного серебра была добыта из Богатого Холма задолго до 1650 года, но даже в период упадка считалось, что Потоси – это чудесный, уникальный город, в котором находятся неиссякаемые запасы драгметалла, для обнаружения которых не хватало только изобретательности или доброй воли Бога.
Потоси в глобальном контексте
Потоси быстро стал всемирно известным городом вскоре после своего образования в 1545 году. В 1553 году в Севилье была опубликована гравюра на дереве с изображением Серро-Рико или Богатого Холма, которое стало настоящей рекламной афишей, узнаваемой во всем мире. Гравюра была сделана на основании рисунка Педро де Сьесы де Леон, одного из первых путешественников, посетивших Потоси после покорения испанцами Перу, в 1549 году, когда это было шахтерское поселение. Описания Потоси, сделанные Сьесой де Леон и Агустином де Сарате, были переведены через несколько десятилетий на французский, немецкий, голландский, английский и итальянский языки. Описание Сьесы было наиболее подробным, а его деревянная гравюра от 1553 года быстро разошлась в форме копий. По мере расширения активности печатников и художников, образ горы становился все более фантастическим.
На ксилографии 1553 года изображен Серро-Рико с пятью обозначенными серебряными жилами у вершины, слева направо: Мендьета, Рика, Сентено, Эстаньо и Оньято. Кроме того, изображены двое мужчин, слева, скорее всего, из местного населения, с сумкой, а справа испанец в шляпе и с посохом, поднимаются на гору по крутым тропам. Перед Серро-Рико находится меньший холм под названием Уайна-Потос, а у его подножия раскинулся город, который пока еще не имел названия Императорский город. Он поделен ручьем, известным как Ла Ривера. Как видно, ручей вытекает из круглого озера, или источника, на холмах в верхнем левом углу изображения. Еще один источник меньшего размера бьет с правой стороны Серро-Рико. На гравюре Сьесы изображены две церкви: Сан-Франциско и Санта-Барбара. На переднем плане расположена центральная городская площадь с несколькими человеческими фигурами, в том числе, кучкой солдат в шлемах с копьями. На штыке находится отрубленная голова. Этот намек на насилие, или, скорее, королевское правосудие, очень важен. В тексте Сьесы де Леона говорится о ключевой роли Потоси в контексте войн между группами испанских конкистадоров, которые завершились казнью мятежника Гонсало Писарро в 1548 году.
Рассказав об открытии Потоси, Сьеса изобразил ветряную печь, или гуайру, которая использовалась местным населением для плавки серебра, поскольку кастильская сильфонная печь с этим не справлялась. Печей, созданных по технологии местных жителей, было так много на холмах вокруг Потоси, что ночью «казалось, что холмы светятся». По словам Сьесы, для переплавки серебра ветер был столь же важен, как и для моряков в море. Сьеса предположил, что поскольку добычей и переработкой серебра в Потоси почти полностью руководили коренные жители Анд, «многие из них стали богатыми, и унесли в свои земли большое количество серебра. Именно по этой причине индейцы из многих частей этого королевства приезжали в Потоси, чтобы воспользоваться своими технологическими знаниями». Если доверять Сьесе де Леону, с самого начала Потоси был землей с большим потенциалом, как для местных предпринимателей, так и для испанцев. Парадокс шахтерского города был очевиден сразу же: Потоси, с одной стороны, был местом принудительно труда, а с другой, источником огромного богатства.
Весть о Потоси быстро достигла Ближнего Востока, и примерно к 1580 году османская версия знаменитого рисунка Серро-Рико появилась в сборнике произведений, посвященных испанской Южной Америке. Речь идет о сборнике Тарих-и Хинд-и Гарби. Затем с его слов весть о Потоси распространялась на протяжении веков. Один из самых ранних образов представляет собой причудливую цветную миниатюру Серро-Рико, которая была создана на основании гравюры Сьесы, или, возможно, с итальянской копии. Наиболее разительным отличием является то, что у османского иллюстратора Серро-Рико получилась зеленой с пышной растительностью на переднем плане и средиземноморским кипарисом, усеивающим роскошный город. В городе преобладала архитектура в османском стиле. У некоторых зданий были крыши из свинца, а город окружен зубчатыми каменными стенами, как в Стамбуле. Стены находились по обе стороны реки, которая берет свое начало в круглом озере или источнике, как в оригинале Сьесы. Вместо солдат османский художник поместил на передний план двух человек – белокожего и чернокожего, одетых в свободные одежды и стоящих среди святынь или могил. Изображение передает впечатление о «серебряном источнике» посреди земного рая.
В тексте о Потоси в сборнике Тарих-и Хинд-и Гарби в основном повторяются те же мотивы, что и в книге Агустина де Сарате «Открытие и завоевание Перу» от 1555 года, но перевод не был буквальным. Османские писцы дали описание капитана Франсиско де Карвахала, члена бунтарей под предводительством Гонсало Писарро, который захватил Потоси во время гражданской войны:
«В период кампании вышеупомянутый Карвахаль увидел у подножия большой горы процветающий город Потоси, омываемый рекой. С какой бы стороны ни проводились раскопки, везде обнаруживалось серебро – из 1 центнера руды извлекали около 20 кг чистого драгметалла. (Похоже, что вышеупомянутая река была источником ранее упомянутой Серебряной реки (Рио-де-ла-Плата)). Затем Карвахаль собрал в этом месте 7 тысяч индейцев и установил следующее правило: «Каждый должен сдавать еженедельно серебро в объеме четырех золотых, а остальное должен оставить себе»».
Османские авторы считали, что возникновение города предшествовало созданию рудников. В их повествовании объединены мотивы насилия и предприимчивости, что отличается от рассказов о свободных и предприимчивых коренных жителей Анд у Сьесы. Содержание рассказов о Потоси, которые распространялись по всему миру, начало претерпевать изменения, но одно было ясно: Серро-Рико, как его описал Сьеса де Леон, является уникальным местом: «И отсюда можно принять за великую истину то, что ни в одной другой части мира не было обнаружено столь богатого холма».
В 1580 году османы столкнулись с могущественным врагом в лице Габсбургской Испании и самопровозглашенной Священной Лиги союзников. Несмотря на некоторые победы, воспоминания о битве при Лепанто в 1571 году, в ходе которой османские военно-морские силы потерпели поражение, были еще свежи в памяти. При султане Мураде IІI (1574-1595) Османская империя переживала тяжелые времена, чему был посвящен раздел книги Тарих-и Хинд-и Гарби. Драгметаллы, которые были накоплены у испанцев в большом количестве благодаря торговле, грабежу и выкупу, считались сначала благословением, но затем проклятием, поскольку они привели к росту цен по всему Средиземноморью и особенно в османских владениях. Тем не менее, серебро из Америки оставалось источником процветания торговли и ресурсом для ведения войн, единственным средством создания и поддержания больших сухопутных армий и флотилий Испании. Потоси, столь любовно изображенный в качестве османского города, следует считать отражением мечты султана.
К тому времени, когда эта мечта об американских сокровищах мелькала в воображении османского султана, потоки серебра из всемирно известного «фонтана богатства» в Андах, разливались по всем направлениям. Галеоны, нагруженные серебром из Потоси, отправлялись в Арку, Номбре-де-Диос, Акапулько, Манилу и Севилью. Объем производства в Серро-Рико быстро рос, достигнув пика в 1592 году. Ежегодно через Атлантику в Европу транспортировалось в два раза больше серебра, чем через Тихий океан в Восточную и Юго-Восточную Азию, но большая часть этого «атлантического» богатства и монет оседало в Индии или Китае, часто через порты и караванные рынки Ближнего Востока и Средней Азии.
Серебро из Японии, объем которого был тоже значительным, но о котором часто забывают на фоне Потоси, транспортировалось по большей части в Китай на протяжении XVI-XVII вв. Спрос на серебро в Китае, в свою очередь, оставлял в тени значимость Индии, где население жило в густонаселенных районах, а отраслей промышленности было много, а объем торговли увеличивался. Моголы и их соседи вскоре присоединились к османам и Сефевидам (иранская династия), используя серебро Потоси для финансирования своих захватнических войн. В мире с населением около 500 млн человек, половина из которых проживали в Азии, прибытие нескольких миллионов унций серебра из Потоси в год имело большое значение. Испанский доллар, или песо, – первая по-настоящему мировая валюта, – была в обращении, несмотря на государственные границы, служа инструментом финансирования торговли, войн и религиозного прозелитизма.
Потоси в мире и мир в Потоси
Как можно было убедиться выше, новости об обнаружении месторождения серебра в Потоси в 1545 году распространились быстро, спровоцировав миграцию сначала из других частей Испанской Америки, включая Перу, Мексику и Карибский бассейн, а затем из Испании и других частей Европы. Затем европейские купцы и священники распространяли информацию о невероятном богатстве, путешествуя в Амстердам, Москву, Стамбул, Каир, Гоа и Малакку. В течение нескольких десятилетий о Потоси знали в Индии, Китае и Юго-Восточной Азии. К 1602 году итальянский миссионер-иезуит Маттео Риччи и его помощник Ли Чжицзоу даже отметили расположение горы Потоси на карте мира для китайского императора Ваньли (1563-1620).
При Ваньли, Китаю было нужно серебро со всего мира, поэтому на него обменивалось огромное количество шелка, фарфора и других предметов роскоши. Слово «Потоси» быстро заменило слово «Перу» на карте, как только стало известно о крупном объеме выкупа за вождя инков Атауальпы (около 6 тонн золота и 12 тонн серебра). Потоси стал синонимом немыслимого богатства.
Как только о Потоси узнали во всем мире, в этот город стали прибывать товары со всего мира. Как и во времена золотой лихорадки в Калифорнии, торговцы, продающие инструменты, одежду, продовольствие и горячительные напитки преследовали по пятам искателем сокровищ. Поставщики разных товаров из Анд наводнили город в надежде получить в обмен серебро. Совсем скоро в городе появилось испанское вино, оливковое масло, железо и роскошные ткани. Масштабы демонстративного потребления богатых владельцев шахт ошеломили первых посетителей города, в том числе, Сьесу де Леона. Его также поразила рыночная активность местных жителей. После своего визита в 1549 году, он написал, что рынок в Потоси является самым крупным в Перу:
«И я считаю, что ни одна ярмарка в мире не может сравниваться с рынком в Потоси. Однажды я увидел вытянутую вдоль равнины к главной площади этого города длинную цепочку корзин с кокой. Их было так много, что создавалось впечатление, что это величайшее богатство этих мест; в то же время, в одной части лежали груды одеял и красивых рубашек, а в другой – находились огромные груды кукурузы, сушеного картофеля и других продуктов; не говоря уже о том, что в городе было огромное количество говядины. Добывалось серебро ежедневно, а индейцы много едят и пьют, особенно те, кто торгует с испанцами; все, что выставлялось на продажу, находило своих покупателей».
По словам Сьесы, конкуренция была жесткой: «А что касается стоимости вещей, то большой ассортимент и количество товаров привело к тому, что руанская шерсть, сукно и голландские ткани продавались также дешево, как и в Испании». Ранние нотариальные записи Потоси подтверждают эти высказывания.
Рост богатства увеличивался. К 1580 году даже бедные жители нередко носили одежду из лучшей европейской шерсти и китайского шелка. В изобилии были специи, драгоценные камни со всего мира, а также высококачественные изделия ручной работы, такие как очки, ножницы и даже венецианская посуда. Императорский город Потоси в 1545 году представлял собой бесплодный склон, но вскоре стал крупнейшим городом мира по меркам потребления и космополитизма.
Одним из самых успешных владельцев рудников Серро-Рико в 1570-х гг. был Николао дель Бенино, уроженец Флоренции и, по его собственным свидетельствам, родственник Медичи. Бенино был одним из нескольких итальянских иммигрантов. В 1549 году покупателем жилья в Потоси значился Хакоме Джиновес (Джакоме Генуэзец), и в то же году некто Франсиско Караваджо заявил права на шахту. В 1559 году фламандские горняки продали часть своих серебряных жил на Серро-Рико – «Вета-де-лос-Фламенкос». Его партнерами были: «Хуан Брюссельский», «Левин из Антверпена», «Андрес Лувенский», «Дионисио из Голландии». Помимо тысяч европейцев со всего континента и десятков тысяч многоязычных коренных жителей Анд, Потоси стал домом для большого количества выходцев из Африки к югу от Сахары. После 1570-го года было даже несколько азиатов, которых привезли в качестве рабов или слуг через Акапулько и Лиму. Таким образом, Потоси присоединился к группе многонациональных «мировых городов» Нового времени, рост и развитие которых зависели от устойчивых связей с остальными частями земного шара.
Потоси был необычным городом, в том числе и по той причине, что это был не порт или административная столица, но очень молодой шахтерский город, находившийся высоко над уровнем моря и снабжавший мир деньгами. На земле не было места, похожего на Потоси. Таким образом, с его культовым красным холмом, возвышающимся над ним, Потоси суждено было стать символом нового глобального экономического и политического порядка. Хотя некоторые священники критиковали безнравственность в этом городе, большинство испанских комментаторов были рады тому, что Потоси давало габсбургским правителям такое неслыханное богатство. Казалось, что это хороший знак для испанцев, верующих в римско-католическую церковь. Серебро Потоси было инструментом финансирования завоеваний, крупных армий, борьбы против «неверных» и «еретиков». Религиозные объяснения подпитывали миф о неисчерпаемых богатствах Потоси.
С обнаружением ртути в горах к востоку от Лимы в Уанкавелике в 1563 году, Испания, казалось, получила необходимые ингредиенты, необходимые для поддержки глобальной империи. Ртуть использовалась для крупномасштабной переработки серебряной руды Потоси, начиная с 1572 года, а некоторые современники задавались вопросом, не избрал ли Бог Кастилию среди других королевств, а габсбургскую династию среди всех династий, в качестве своих самых любимых созданий. Однако то, что лечит, также убивает, поэтому вскоре комментаторы, в том числе, жившие в Потоси, стали называть добытое серебро проклятием, худшим искушением, которое когда-либо выпадало на долю христиан. Смертоносные ртутные рудники Уанкавелики стали аргументом в пользу этого пессимизма.
Противоречивость Потоси никуда не делась, но в роли этого города в качестве глобального поставщика серебра и крупного рынка для товаров со всего мира никто не сомневался. Потоси был местом технических инноваций и промышленного развития в эпоху, которую не считали индустриально развитой или особенно инновационной. Это было место огромной концентрации капитала и сложных финансовых операций в эпоху, которую не считали по-настоящему капиталистической или достаточно развитой в финансовом отношении. Тогда вовсю разгоралась битва между частными предпринимателями и абсолютистским, феодальным государством, обладавшим торговыми и монополистскими претензиями.
